Объединения литераторов, художников, композиторов, фотографов, театральных деятелей, кинематографистов, журналистов -- когда-то могучие и завидные организации -- сегодня находятся в довольно плачевном состоянии. И дело не только в том, что по нынешнему закону государство не имеет права их поддерживать -- как общественные организации, но и в том, что в изменившемся обществе они растеряли свои функции.

Зачем они нужны?

Интерес к творческим союзам резко повысился в последние месяцы. Началось, как всегда, с кинематографистов, потом возбудился Московский союз художников, сейчас выборы в осиротевшем Доме актера вновь всколыхнули страсти в СТД... Председатель Союза художников Москвы Иван Казанский предлагает собрать конференцию всех союзов и выработать общий устав. Потому что пока закон о творческих союзах так и не принят, они живут по законам об общественных или некоммерческих организациях, которые не учитывают специфических творческих нужд.

Хотя зачем нужны творческие союзы и какую роль они играют в обществе -- вопрос тоже нерешенный. Есть, например, мнение, что творческие союзы -- это изобретение «сталинских соколов», которые ради идеологического контроля прикармливали творцов, объединив их в противоестественные для свободолюбивых художников союзы. И падение советской власти привело к закономерному оскудению этих некогда могущественных организаций, у которых было много денег, много власти и много влияния. В новые времена возрождать это былое могущество ни к чему, поэтому единственный смысл союзов -- дележка оставшейся в их распоряжении собственности. В подтверждение приводят примеры распавшихся и судящихся между собой союзов писателей, скандалы вокруг «Киноцентра» и Дома кино, проблемы с Домом ветеранов сцены в Петербурге, борьбу за Дом скульпторов, Дом актера и многое другое.

Есть поклонники западного варианта -- идеи профсоюзов, то есть объединения работающих по найму профессионалов для защиты в трудовых спорах. Писатели, композиторы и художники тут ни при чем -- у них работодателей нет. Есть еще идея социальной поддержки нетрудоспособных и слабых, с ней тоже готовы согласиться. Но тут возникает новый вопрос: а с каких достатков? Откуда взять деньги?

Совсем без денег нельзя решить и более возвышенные задачи творческих союзов -- лоббирования интересов отрасли, поддержки нужных законов, создания профессиональной среды и клубного общения и, главное, системы альтернативной массовым вкусам квалифицированной экспертной оценки. Существование любого общественного института, как выяснилось, стоит денег, а собрать их с представителей сообщества представляется нереальным.

Старейший из ныне существующих творческих союзов, театральный, ведет свое происхождение от объединения, возникшего аж в 1877 году, прежде всего для помощи нуждающимся актерам. В 1897 году прошел первый съезд сценических деятелей, на котором было решено заняться еще и переустройством театрального дела. Но денег, собранных с наиболее успешных представителей профессии, не хватало, и организаторам пришлось обратиться к царю с просьбой помочь материально. Царь помог, общество стало называться императорским, и в 1905 году именно на этой почве возникла угроза раскола -- не желающие августейшего покровительства революционно настроенные деятели (в том числе Мейерхольд и Марджанов) потребовали проведения чрезвычайного общего собрания членов РТО. На нем приняли решение об учреждении при РТО Всероссийского союза сценических деятелей, который ставил своей целью развитие театрального дела в России и улучшение положения артистов.

К весне 1917-го РТО обладало всеми правами и возможностями профессиональной, правовой и социальной защиты. Деньги на это поступали от членских взносов, пожертвований, из доходов от банковских операций, от доходов театров, государственных субсидий. Правда, большевики, придя к власти, лишили РТО контроля над контрактами и прав профсоюза.

В 1919 году был создан РАБИС -- профсоюз работников искусств, куда влились разнообразные союзы художников, объединявшихся не только для совместных выставок, но и для того, чтобы защищать интересы искусства. Понятно, что после постановления 1932 года "О перестройке литературно-художественных организаций" о самостоятельности творческих союзов говорить уже не приходилось... Но даже и тогда не все было однозначно. Самым одиозным, безусловно, был Союз писателей (он единственный и распался на несколько никому ныне не известных союзов, остальные как будто выстояли).

А вот Союз кинематографистов возник значительно позднее -- как дитя «оттепели» (его оргкомитет создан в 1957 году, а первый съезд, на котором был принят устав, прошел в 1965-м), в противовес официозу Госкино.

После перестройки, когда правопреемником СССР стала Россия, союзы разделили судьбу страны -- переориентировались на раздел имущества и стали искать способы прожить на его сдачу в аренду... В профессию молодые стали входить без благословения союзов, государственная политика в области искусства практически перестала существовать, экспертная и репутационная функции скукожились, осталась помощь нуждающимся и престарелым... Но люди, помнившие про былую силу, остались, и эта память стучит в их сердца. Конфликт в Союзе кинематографистов всколыхнул былые амбиции, и даже правительство задумалось: а что действительно делать с этими союзами?

Параллельные миры

Трудности как с осознанием своей роли, так и с распоряжением оставшегося в наследство от советских времен имуществом есть у всех союзов. Художники лишились Худфонда, писатели -- Литфонда, те, кто не развелся, живут лучше, но все равно бедно. Самая печальная судьба у писателей, а самая громкая -- у кинематографистов.

Интересно, что в Союзе театральных деятелей происходит примерно то, что и в СК, но с другим результатом. В 1996 году в этом едва ли не самом богатом и уж точно самом большом (25 тыс. членов) творческом союзе впервые избирают нынешнего председателя СТД Александра Калягина. Никита Михалков, к тому времени уже президент Фонда культуры, избран председателем СК в 1997 году. В 2001 году проходят съезды обоих союзов, и обоих председателей переизбирают. Не без сопротивления (Михалкову сопротивляются больше), но в результате оба получают большие полномочия.

Оба принимают разрушенное хозяйство, с избранием обоих из уставов удаляют положение об ограничении сроков, оба приводят в свои союзы сторонних управленцев. Михалков -- Дмитрия Пиорунского, своего зама по Фонду культуры и президента группы «Никос». Приглашение Пиорунского впоследствии Михалков признал своей ошибкой.

Калягин тоже привел для управления собственностью профессионалов: Андрея Серженко, Геннадия Смирнова и Сергея Соломатина -- «трех богатырей», как их прозвали в театральном мире. «Три богатыря» Калягина сидят до сих пор в кабинетах на Страстном.

В 2006 году Калягин снова переизбран, оппозиция молчит, делегаты получают в подарок косметику театральных фабрик, принадлежащих СТД, что свидетельствует о хозяйственной крепости союза, а его председатель отчитывается перед делегатами о результатах работы над законом об автономных учреждениях: все поправки союза в результате учтены и внесены в законодательство. Делегаты от регионов рассказывают, как благотворно влияет на губернаторов появление в их городах председателя СТД -- помощь театрам непременно возрастает...

Да, некоторые члены СТД мечтают о возрождении творческого духа, о влиянии на умы и горюют, что союз слишком сосредоточен на социально-хозяйственной деятельности. Да, молодых и успешных в СТД почти нет, денег вечно не хватает, журнал «Театр» практически закрыт, «Петербургский театральный журнал» не выходит, скандал с Домом ветеранов в Питере дошел до самых верхов, но сказать, чтобы общественность это широко обсуждала? Александр Калягин получает гранты то на работу с русскими театрами на пространстве бывшего СНГ, то на развитие детских театров, в Москве есть поликлиника, из девяти здравниц работают восемь, проходят фестивали -- самый известный «Золотая маска», мастер-классы, семинары... В общем, тот самый порядок, о котором мечтал Никита Михалков, тут наведен, отчеты в порядке, собственность при СТД, раскола нет. Недовольных тоже много, но они возмущаются негромко. «Сегодня, в суровых реалиях нашего дня, Союз театральных деятелей изо всех сил пытается удержаться на плаву. Конечно, то, что он выжил, не развалился, что его имущество не пошло с молотка, уже хорошо, и, наверное, в этом не последняя заслуга Калягина, но вот сможет ли организация стать опять мощным творческим союзом, неким братством, в котором каждый почувствовал бы себя защищенным, -- на сегодня это вопрос номер один», -- так писала «Литературная газета» в 2001 году. Вопрос был актуален тогда не только для СТД, актуален он и сейчас.

Чем же плох Михалков?

Про это уже писано-переписано, но все же нужно вспомнить, что к тому времени, когда кинематографисты выбрали Никиту Михалкова своим председателем, он не просто активно участвовал в общественной жизни страны, но и был близок к власти. Был советником по культуре председателя правительства Ивана Силаева, а потом вице-президента Александра Руцкого. Вторым номером шел в списках черномырдинского движения «Наш дом -- Россия», участвовал в предвыборной кампании Ельцина. При этом он снимал «Сибирского цирюльника» -- самый дорогой и самый амбициозный проект этого времени. Были все основания предполагать, что человек с такими связями будет очень полезен кинематографистам. Ведь удалось ему получить 10 млн долл. от Черномырдина на свой фильм? И на Фонд культуры осенью 1996 года из федерального бюджета ему выделяют 16,5 млрд руб. И у самого Михалкова есть основания верить в свои силы. После неудачи с бывшим сотрудником секретариата Совмина СССР Дмитрием Левчуком, который оказался негодным управляющим, Михалков по совету адвоката Анатолия Кучерены приглашает к себе в фонд Дмитрия Пиорунского -- человека предприимчивого, яркого и находчивого. Пиорунский является тогда президентом группы компаний «Никос», в которую, как пишет «Коммерсант», «входят 18 небольших предприятий и банк «Капитал Москва». Михалков впоследствии возглавляет совет директоров «Никоса», а «Никос» становится спонсором Российского фонда культуры.

В декабре 1997 года Михалкова выбирают в председатели СК. Это реванш -- после поражения на V съезде СК СССР. Но реванш не полный. Да, обнищавший и кроткий союз приглашает блистательного и успешного своего собрата на помощь. Но из 166 делегатов 64 -- «против». Хотя даже съезд им проводить не на что -- расходы оплачивает Михалков, то есть Фонд культуры. Получаются какие-то не вполне абсолютные полномочия. Тогда Михалков решает созвать всех членов союза -- около 5 тыс. человек. В 1998 году в апреле в Кремлевском дворце, под аплодисменты, Михалков объявлен абсолютным лидером. Начинается прокат «Сибирского цирюльника», Михалков становится президентом Московского кинофестиваля, фортуна совершенно благосклонна.

К этому времени сотрудниками Пиорунского проведен аудит, дела СК плохи, на Кремлевский дворец и на триумф деньги занимают у банка «Капитал Москва», то есть у «Никоса». СК влезает в долги, но ведь все свои (это потом выяснится, что деньги заняты под 63%), команда Пиорунского предлагает сдать гараж Дома ветеранов в Матвеевском под автомастерскую, но это, конечно, деньги невеликие. Идут разговоры о сдаче в аренду Дома кино -- тогда члены СК смогут посещать его мероприятия по 35 раз в год бесплатно. Но главное -- это «Киноцентр», 22 тыс. кв. м в центре столицы, сданные в аренду, доходы с которых получают в неравных долях все члены Конфедерации союзов кинематографистов стран СНГ, правопреемницы СК СССР. Получить «Киноцентр» -- вот достойная задача для команды Пиорунского.

Когда-нибудь все это может стать основой для остросюжетного кино, но здесь нет места для описаний всех перипетий борьбы за собственность.

Просто подведем итоги. Как ни странно, но результатов деятельность Михалкова и его выдвиженцев в СК не принесла. Не оправдались надежды рядовых членов. Золотой дождь не пролился, а власть осталась глуха к их нуждам. В 2000 году в России новый президент. И тут же первое крупное поражение Михалкова -- несмотря на протесты общественности и на его ходатайства, Госкино ликвидировано. Даже приема у Путина кинематографистам добиться не удалось. Впрочем, кто знает, хотел ли этого Михалков на самом деле? Потому что обычно ему удается добиться своего, причем способ не имеет значения.

В 2001 году созван съезд, на котором за полчаса до голосования Михалков объявляет радостную новость: «Киноцентр» -- наш, вот решение арбитражного суда. Победителя выбирают, но уже спустя несколько дней становится известно, что суд все-таки проигран. В результате «Киноцентр» был продан, часть вырученных денег пошла на уплату долгов перед банком «Капитал-Москва», Музей кино остался без помещения.

В 2002 году уволен директор Дома кино Юлий Гусман. Премия «Ника» (по словам Михалкова, частное предприятие Гусмана и Мережко) не дает покоя -- и в 2003 году создана альтернативная премия «Золотой орел» и Национальная киноакадемия в пику Российской, учредившей «Нику».

Хозяйствующие управленцы совершают еще несколько действий, в результате которых сравнительно новый пансионат «Красная Пахра», принадлежащий СК, продан, но не за реальные деньги, а за обещание отремонтировать «Болшево», но средств не хватило, реконструкция остановлена. Ветераны из Матвеевского пишут письма, сопротивляясь превращению их дома в гостиницу-пансионат с сауной и бильярдом. Но с начала 2000-х «Никос» и его владельцы Дмитрий Пиорунский, Альберт Баков (зять Михалкова), а также сам Михалков заняты большими делами в Ульяновской области. Там губернатором -- с помощью большого актера и режиссера -- стал генерал Шаманов, и у компании появились серьезные бизнес-интересы. Но их планам не суждено воплотиться -- бороться с серьезными дядями не совсем то же самое, что с оппозицией в СК. В результате Пиорунский исчезает из страны, в 2004 году Михалков прекращает быть председателем совета директоров «Никоса». Позже он признает, что приглашение Пиорунского было ошибкой. Вообще Михалков легко признает свои ошибки. Не разобрался он и с личностью Игоря Угольникова, назначенного вместо Гусмана директором Дома кино... Даже перерасход средств на «Сибирского цирюльника» Михалков объяснил своей ошибкой -- оказывается, он поверил продюсеру с французской стороны Мишелю Сейду, а он оказался человеком расточительным, так что из 45 млн, потраченных на фильм, многое ушло на перелеты Сейду и прочие излишества. В принципе милое качество -- доверчивость, неумение понимать людей и считать деньги, тем более в сочетании со стремлением жить на широкую ногу, не думая о последствиях, но вот нужно ли с этими качествами руководить общественными организациями?

В общем, после всех этих неприятностей в 2005 году Михалков уходит в творческий отпуск, оставляя союз на своих заместителей -- сначала на Евгения Герасимова, а потом и на Михаила Пореченкова, «молодого, талантливого, мощного, медийного, популярного, деятельного», как сам мэтр его характеризует. Правда, молодой и мощный актер Пореченков на деньги Альберта Бакова деятельно снимал фильм «День Д», а в союзе не появлялся, но не в этом суть...

Все это наше, родное -- и безответственность, и безоглядное доверие в сочетании с тотальной подозрительностью, и неумение считать, и неумение думать. Все это проявлено в полной мере. Михалков показал себя плохим управленцем и плохим радетелем за общее дело -- это очевидно.

Это было ясно и многим членам союза, которые возражали против его полномочий на протяжении всей истории.

"Я сторонник вертикали"

На самом деле это была не столько борьба за собственность, сколько -- и тут Михалков совершенно прав, хотя и напрасно приплетает «оранжевые революции» и Сороса -- битва идеологий. 14 июня 2000 года в "Комсомольской правде" было опубликовано интервью с Михалковым, где он сказал: «...Чутье художника меня не подвело. Два года назад я начал делать в нашем союзе то, что сейчас происходит в стране. Наводить порядок». А в 2004 году, на пике борьбы между Михалковым и Московским союзом кинематографистов, не соглашавшимся с его политикой, Виктор Мережко передает слова председателя СК РФ: «Когда пришел молодой президент в наше государство, когда сейчас будет меняться форма управления государством, иметь в Российском союзе образование, которое называется Московским союзом, -- я не приемлю такого условия. Я сторонник вертикали, потому что за мной и за Российским союзом стоят люди в большинстве своем немолодые, которые нуждаются в помощи, в пенсиях, в зарплатах, и стоят молодые люди, которые приходят или придут и которые будут нуждаться в защите и помощи в своем становлении. Поэтому только вертикаль, только жесткие деловые отношения, потому что в раздрае, в разброде, когда у каждого будут свои мнения, и мне постоянно будут мешать, я работать не смогу».

Ему возражали. Вадим Абдрашитов: «Общественная организация по своему принципу, по своим главным задачам никогда не должна быть тоталитарной. Она никогда не должна выстраиваться по вертикали, в любом нормальном обществе она служит как бы противовесом любой вертикальной структуре... И только в этой диалектике может существовать нормальное общество». И Владимир Мотыль: «Мы должны посмотреть в корень проблемы. Он в стремлении изменить структуру демократической общественной организации, превратить ее в тоталитарную, авторитарную, самодержавную... Мы часть негативных процессов, преследующих переход к свободному обществу. Нынешняя демагогия отравляет общественное сознание не только у кинематографистов, но и у значительной части нашего народа. Вряд ли руководство Союза России способно понять, что, подавляя оппозицию, еще теплящуюся в Московском союзе, они приговаривают и себя, и творческий союз к вырождению».

Сейчас уже ясно, что попытка выстроить «порядок», понимаемый как полное подавление других мнений, отсутствие дискуссии, непрозрачность и авторитарность, не привела ни к какому положительному результату. Такая стратегия, доказывают 11 лет борьбы Никиты Михалкова в СК, попросту неэффективна, союз сейчас не в лучшем положении, что и 11 лет назад.

С другой стороны, стало понятно, что и «демократия» в отсутствие коллективной ответственности, при сохранении надежды на доброго барина, который все сделает за других и вместо собственных интересов начнет вдруг защищать интересы окружающих, столь же неэффективна, при этом еще и беспомощна.

Единственная сегодня возможная стратегия творческих союзов -- осознание общности интересов. Что это значит? А то, что часть своего времени, своих денег, своих сил нужно жертвовать другим, защищая не свое «я», не свое мнение, а других. Тогда и они могут защитить тебя. Это очень просто, но почему-то с трудом осознается российскими гражданами. Творческий союз возможен только в том случае, если каждый его член осознает свою ответственность за все, что в нем происходит. Впрочем, с государством то же самое.