В число опрошенных вошли: Григорий Либергал, Виталий Манский, Михаил Синев, Сергей Мирошниченко и Марина Разбежкина.
Публикуем их мнение...
Григорий Либергал, вице-президент Гильдии неигрового кино и телевидения с 1997 года:
«На общую ситуацию в документальном кино, безусловно, повлиял кризис. Уменьшается количество фильмов – это раз, уменьшается бюджет производимых фильмов – это два, но, с другой стороны, есть и достаточно мощная позитивная тенденция. Последние лет пять она набирает силу. По сравнению с ситуацией пятилетней давности практически на каждом телевизионном канале появились документальные картины, которые могут служить поводом для дискуссий. И самое важное, что в 2008 году впервые лет за двадцать несколько документальных картин вышло хоть и в ограниченный, но все-таки в кинопрокат. Я имею ввиду картины Ренаты Литвиновой, Виталия Манского и другие. Говорить о том, делают эти первые ласточки весну или не делают – довольно сложно. Но у меня есть ощущение: что-то сдвинулось, безусловно. И многое это подтверждает. Растут продажи документального кино на DVD. В общем, эйфории особой нет, так как проблем гораздо больше, чем радостных событий, но настрой осторожно положительный. Посмотрите, как проходят фестивали, имеющие документальную составляющую. На ММКФ тот зал, в котором показывалась программа документального кино «Свободная мысль», был переполнен. На недавнем «АртДокФесте» тоже было немало желающих все это посмотреть. То есть, пять-шесть лет назад мы о таких результатах и мечтать не смели. А сейчас это в порядке вещей. Что касается фильмовсобытий: безусловно, «Зеленый театр в Земфире» – это событие. Фильм смог продержаться в прокате пять недель – а это не самый плохой результат для любого арт-фильма. Еще надо сказать, что появляются молодые достаточно интересные люди. Это очень хорошо, поскольку предыдущие пятнадцать лет поколение не менялось. Не было новых имен, по-настоящему ярких открытий. А теперь есть. Это, условно говоря, поколение Костомарова. Они уже не дебютанты, у них за плечами по три-четыре картины, но уже видно, что их претензии вполне обоснованы».
Виталий Манский, один из самых известных документалистов России. Организатор фестиваля документального кино «АртДокФест»:
«Сейчас произошла подмена понятий – у документального кино отобрали его имя. Потому что девяносто девять из ста опрошенных говорят, что смотрят документальное кино. При этом речь идет о телевизионном документальном продукте, который имеет такое же отношение к документальному кино, как балет Аллы Духовой к классическому балетному искусству. Истинное документальное кино выведено из общественного обихода и, соответственно, общественного сознания. Его нет на телевидении. Мы проводим фестиваль «АртДокФест», где собираем лучшие документальные картины. Прошло уже два фестиваля, но по телевидению из всех наших картин показали всего две на канале «Культура». То есть, поймать хорошее документальное кино по телевидению практически невозможно. В кинопрокате документального кино, как известно, нет, а прорыв моего фильма «Девственность» – это скорее исключение, которое подтверждает правило. Но – чтоб от грустного перейти к оптимистическому – я думаю, интернет-технологии даруют документальному кино новую жизнь. Более того, я очень жду появления новой волны, которую должна спровоцировать цифровая революция. Я лично думаю над созданием фонда поддержки действительно народного кино. Не кино начинающих или студентов, а просто людей, у которых есть видеокамера, и они снимают окружающую их действительность. У них получается более честно, чем у профессионалов. Но это и не хоум-видео. Вот скажите, Малинин– это хоум-видео или Германика документальная? Это та реальность и актуальность, которой нет у профессионалов. А в игровом кино вообще нет ничего актуального. Такое ощущение, что «игровики» живут на Марсе и прилетают на Землю только для того, чтобы войти в свои съемочные павильоны. Документальное кино тоже не слишком актуально… Вот есть хоть одна картина, которая скольконибудь серьезно дискутирует с властью? Мы же в демократическом обществе живем – никто не спорит с этим. А фильмов таких нет. Вот в Белоруссии на потоке стоят фильмы, которые критикуют Лукашенко. Они там на черном рынке присутствуют и в Интернете. В общем, я надеюсь на Интернет. Ну и на прокат, конечно, потому что самыми лучшими фильмами не забьешь все залы. В залах на двадцать человек все-таки будут показывать другое кино. Что касается заметных фильмов, то все, что я считаю интересным, присутствует в каталоге «АртДокФеста». Там и никому не известный Денис Снегирев, который снял картину «Между медведем и волком», мало кому известная Алена Полунина… В общем, все, что появляется нового и интересного, мы сразу представляем зрителям на нашем фестивале. Ни одной интересной картины, которая осталась бы за рамками фестиваля, не существует– это я могу сказать смело!»
Михаил Синев, продюсер документального кино. Один из основателей фестиваля действительного кино Кинотеатр.Doc:
«Ну, состояние отечественного документального кино можно охарактеризовать, как упадок. Ничего особенно заметного в нем не происходит, и снимать такое кино в России толком нигде не учат. Для того, чтобы перечислить более-менее любопытные фильмы, хватит пальцев одной руки. Безусловно, и кризис, и отсутствие поддержки со стороны государства, и все остальные проблемы, о которых уже надоело говорить, – все это складывается в одно. Но главная проблема, мне кажется, все-таки в обучении. Люди, которые снимают у нас документальное кино, делают это так, как будто только телевизор и смотрят. Непонятно почему, но это так. Есть попытки делать документальное авторское кино среди молодых людей, студентов, не особенно озабоченных проблемами жизнеобеспечения. В документальном кино ведь нет денег, разве что, на телевидении. Но те режиссеры, которые делают авторские фильм, как правило, сосут лапу. Ну, у Манского своя история – он сам себя прекрасно обеспечивает. У Разбежкиной кто-то что-то делает. У нее там, в основном, молодые люди с амбициями. Ей что-то удается с ними сделать, и есть надежда, что в скором времени они снимут по-настоящему взрослое документальное кино. Но все это упирается в то, что они никому не нужны. Сейчас, говорят, и в Европе начинаются проблемы с документальным кино. Я тут разговаривал с французским режиссером. А во Франции поддержка документального кино – это государственная политика, и то они начинают на что-то жаловаться. Но у них там есть каналы телевизионные, которые все это дело спонсируют. И в плане обучения, их видение того, как делать документальное кино, гораздо шире, чем у нас. У нас большие проблемы с тем, что все авторы у нас великие. Это их съедает. Они, вроде, и хотят что-то сказать, а говорить толком не умеют, не обучены. Из хороших фильмов последнего времени можно назвать «Мать» Костомарова. «Жар нежных» Расторгуева тоже хорошо сделанный фильм. Я почему не говорю, что все проблемы в деньгах, потому что вижу на зарубежных фестивалях фильмы, которые сделаны тоже не за сотни тысяч долларов, но они сделаны внятно. Их интересно смотреть».
Сергей Мирошниченко, режиссер-документалист, куратор программы документального кино «Свободная мысль» на ММКФ:
«Если говорить о состоянии документального кино сегодня, то придется говорить о кризисе. Он нанес серьезный удар по финансированию. Как говорится, культура – это младший брат вооруженных сил, а документальное кино и анимация – это младшие братья кино. Государственные и прочие структуры будут максимально сохранять финансирование игрового кино, а документальное идет по остаточному принципу. Я уже знаю, что сокращают бюджеты и Министерство культуры, и телевизионные каналы. Как следствие, серьезный удар по качеству фильмов. То есть, документальное кино становится маргинальным искусством. За исключением тех людей, которые смогут собирать бюджеты. К счастью, это смогу делать я и, может, еще человек десять-пятнадцать. А остальным будет очень сложно. Что касается недавнего прошлого, то время для документального кино было успешное. Другой вопрос – как оно было использовано. Возможностей было много, и финансирование было достаточным. У меня особый взгляд на то, что происходило в документальном кино в последнее время, и он находится вне общей радостной тенденции. Я думаю, что мы сильно скатывались в хоум-видео, доедали хвост «догмы». Даже
провозглашая какие-то самостоятельные манифесты, мы все-таки доедали хвост «догмы», которая в документальном кино давно прекратила свое существование. Мы не снимали замечательных, выдающихся людей, а создавали фильмы про маргиналов и людей невысокого интеллектуального уровня. Много было снято игровых фильмов «под документ». Мало поднимали проблем, абсолютно отдалившись от социального кино. Итогом стало падение общего уровня. Мы стали откатываться с первых позиций на международных фестивалях. У нас даже появилась собственная гордость – свои фестивали и награды. В год, мне кажется, если постараться, в России можно собрать наград пятнадцать. Но это ничего не дает. Я не ругаю, просто говорю объективно. Думаю, эту ситуацию мы переживем. Уже появляются молодые документалисты, которые ставят задачи выше, чем просто отметиться на местном уровне. А так как будет очень сложно получать деньги, останутся только те, кто по-настоящему любит документальное кино, кто просто не может без него жить. Что касается востребованности, то я хорошо знаю, что такое зритель в кинозале, так как ежегодно провожу в рамках ММКФ специальный показ шедевров мирового документального кино «Свободная мысль». Там мы показываем как победителей «Оскара», «Сезара», так и фильмы, имевшие успех в кинозалах, у широкой публики. Вот была в прошлом году картина «Юные сердцем», которая в прокате в США за три недели собрала семь с половиной миллионов долларов. Как ни странно, и в рамках нашего показа эта картина имела у зрителей наибольший успех. Причем, тема ее с нашей точки зрения довольно банальна. Она о стариках, которые поют песни. Но она так сделана, она такая эмоциональная! Она возвышает человека. Картина сделана легко, с большим юмором. Очевидно, что авторы любят людей. Мы же почему-то хотим удивить зрителя тем, насколько люди мелки и ничтожны. Это не будут смотреть в кинозале. Я не думаю, что можно бесконечно повторять то, что делала безусловно талантливый человек Гай Германика. Нельзя идти по этому пути. Мне кажется, это сухая ветвь. Андеграунд не может быть течением. Когда он становится мейнстримом – это страшно! Но я думаю, что мы это переживем».
Марина Разбежкина, режиссер документального и игрового кино:
«Ну, что я могу сказать? Мне, прежде всего, не нравятся апокалиптические настроения в России по поводу всего – по поводу исчезновения, якобы, языка, по поводу исчезновения духовности, исчезновения искусства, и так далее, и так далее. Сегодня искусство неприоритетно для человека. И это во всем мире. И уже не будет, мне так кажется, попыток миссианского искусства – оно не будет задавать тон в жизни людей, оно будет частью их быта. Будет входить в их жизнь как форма жизни, но не как нечто исключительное. Это может быть печально, но это так. Это так в Европе, так в Соединенных Штатах. То же самое и с документальном кино – как часть современного искусства оно больше не волнует умы. Кому-то это нравится, кому-то не нравится, а оно просто занимает свое место. Мне вообще кажется, что эти волнения по части исчезновения документального кино как части искусства происходят только у нас. Итальянцы, например, почему-то не волнуются, что они перестали быть державой изобразительного искусства, какой Италия была в эпоху Возрождения… Вот это все прошло, и сейчас происходит какой-то нормальный процесс, и он происходит и в России - исчез старый кинематографический язык, но еще не появился новый.
И сегодня очень важно просто рассматривать человека, потому что в России есть человек в идеях, в образах, метафорах, но не в своей какой-то физической сущности, а мне кажется это очень интересным – рассмотреть в подробностях человека. И вот молодое кино таким рассмотрением и занимается. Здесь нет ошеломительных результатов, их и не может быть. Документальное кино становится неким подобием иконописи, когда имя художника было не важно. Важно что и кого он пишет. На меня огромное впечатление произвела выставка иконописи в Третьяковке – православные иконы России, Белоруссии и Украины. Это было для меня большим потрясением, потому что в иконных образах я увидела лица совершенно реальных людей. Жителей еврейских местечек, которые как бы изображали библейские сюжеты. И так как тогда не было кинематографа, эта работа фактически подменила документальный кинематограф. И для меня она оказалось гораздо интереснее, чем, ну, пусть меня простят, «великая иконопись». Потому что она позволила мне заглянуть в мир людей XVII-XIX веков, и это путешествие я не могу сегодня восстановить ни с помощью фотографий, ни с помощью кинематографа. Безусловно, тогда были крики и вопли, что это непрофессиональная иконопись, что она не передает высокочеловеческого духа. Да, она действительно не передает, но она рассказывает о человеке в таких подробностях, в такой форме, в которой не рассказывает даже самая великая икона. То же самое, я думаю, будет и с кинематографом, когда наши потомки заглянут в начало XXI века, и увидят реальных людей. Мне кажется, это будет им гораздо интереснее, чем духовные муки художника. А очень часто документалисты мучаются, так же как и художники, перекладывая на героев свои какие-то амбиции, собственные представления о жизни.
И ведь сейчас среди ребят, которые занимаются именно таким кинематографом, уже есть имена, например, Лера Германика, которая, мне кажется, чрезвычайно интересное делала документальное кино, и мне жаль, что она отошла от него так быстро. Потом, Наташа Мещанинова, Лена Демидова, - тоже из моих выпускников, очень интересно работают. И вот сейчас еще и новый выпуск – называть их именно пока бесполезно, хотя можно было бы назвать всех, но я полагаю, что они сами скоро станут известными. Очень сильный выпуск, о них мы еще услышим».
Клуб СинеФантом
11.03.2009
|
