В дискуссии нет ни слова о документальном кино. И даже когда разговор заходит о кино вообще, становится понятно, что спор идет, о том, какое будущее ожидает не столько наше кино, сколько нашу страну.
По версии Кургиняна и авторов Липецкого манифеста пора России Покаяться за кино "Покаяние" и всю перестройку вцелом.
Говоря иначе, заявления Кургиняна, очень напоминают статью Нины Андреевой "Не могу поступится своими принципами", которая в свое время была манифестом сил выступающих против демократических преобразований в стране...
Недавно в Липецке в рамках кинофорума "Золотой Витязь" был проведен "круглый стол" на тему: "Будущее российского государства и текущие задачи национального кинематографа". По результатам дискуссии был составлен "Манифест кинематографистов". Полный текст манифеста читайте на сайте www.zolotoyvityaz.ru
Его авторы, представляющие часть киносообщества, констатировали, что "идет последовательная "вестернизация" российского кино и телеэкрана, вытеснение традиционной духовно-нравственной сердцевины русского народа и его культуры".
По мнению кинодеятелей, подписавших манифест, "вместо" прозападных"образцов массовой культуры на экраны должны выйти картины, показывающие внутренний мир нашего человека, демонстрирующие борьбу характеров, путь к самосовершенствованию, тонкие движения человеческой души". Для этого необходимо введение государственного заказа (со стопроцентным бюджетным финансированием) на производство фильмов, "способствующих духовному возрождению, развитию исторической памяти, укреплению созидательного духа, воспитанию воли жить и творить у себя на Родине". Составители манифеста считают, что политика министерства культуры в сфере кино (в том числе и касательно распределения бюджетных субсидий на "социально значимые" проекты) должна определяться в тесном взаимодействии с Союзом кинематографистов.
О том, что на самом деле происходит в отечественном кинематографе и что может сделать государство для его поддержки, спорят политолог Сергей КУРГИНЯН и главный редактор журнала "Искусство кино" Даниил ДОНДУРЕЙ.
Российская газета: С какими-то положениями манифеста (они изложены в констатирующей части), наверное, трудно не согласиться. Но в целом этот текст как минимум располагает к дискуссии. Например, почему развитие кинематографа увязывается с дальнейшей судьбой государства, а не общества? Можно поспорить и о том, стоит ли в разговоре о кино оперировать терминами из военного арсенала ("экранное искусство есть духовно-стратегическое оружие страны"), отсылающими нас к образцам советской идеологической риторики. В общем, есть простор для скрещения мнений. Кто начнет?
Сергей Кургинян: Может быть, вы, Даниил Борисович? Вы специфику кино знаете лучше, чем я.
Даниил Дондурей: Этот манифест содержит целый ряд важных положений, с которыми я абсолютно согласен. Насаждение культа непомерной праздности, сытости, засилье развлекухи, отказ от уважения к человеку, от осознания ответственности за своего зрителя, отсутствие общественного контроля над телевидением - такую оценку состояния нашего кино, ТВ и в целом культуры я полностью разделяю. Но не могу согласиться с утверждением, что культура есть духовно-стратегическое оружие страны. Слово "оружие" здесь неуместно. Культура не стреляет и не обороняется, она формирует мировоззрение - то смысловое пространство, в котором и живет страна. Поскольку главным инструментом производства и трансляции ценностей культуры сегодня является телевидение, позвольте привести такой факт: в последние годы ТВ вышло на первое место по затратам времени в часы бодрствования. На сидение перед телеэкраном население России в возрасте старше четырех лет, а это от 95 до 105 миллионов человек, тратит четыре часа в сутки (если быть абсолютно точным - три часа пятьдесят восемь минут). Это больше, чем вся наша занятость в народном хозяйстве!
РГ: Авторы манифеста считают, что "по недомыслию, а чаще злокозненно разрушается основа мира русской культуры - вера в духовное начало человека" и что прежде всего телевидение повинно в этом. Вы тоже так думаете?
Дондурей: Что телевидение к этому напрямую прикладывает руку - тут даже спорить не о чем, настолько сие очевидно. Но я категорически не разделяю убежденности "манифестантов", будто чуждые русскому народу идеалы и ценности навязываются ему кем-то извне - западными пропагандистскими центрами, агентами ЦРУ, Фондом Сороса, некими засланными казачками... Неужто и в самом деле в нашем тылу действуют вражеские "партизаны", подрывающие мосты и поезда великой русской культуры? Да нет же, сами справляемся. К примеру, на канале НТВ есть программа "Чрезвычайное происшествие". Она выходит два раза в сутки. Кроме того, есть воскресный и понедельничный выпуски - "ЧП за неделю". В каждом выпуске - от 7 до 10 рассказов о преступлениях, только в одном формате - около четырех тысяч криминальных сюжетов в год! И это лишь одна из самых рейтинговых передач наряду с такими мировоззренческими "шедеврами", как "Программа максимум" или "Чистосердечное признание". А за ними - "картины мира" десятков миллионов человек. Вы думаете, это делается по заказу наших недругов, до крайности раздраженных тем, что Россия "встает с колен"? Вы можете заподозрить руководителей российских телеканалов в ангажированности кем-то извне? Я - нет. Это напрочь исключено. У них другие заказчики и консультанты - родные, не заморские.
Кургинян: Чтобы продолжить разговор, давайте вспомним, чем была российская культура в XIX и XX веках. Она - а не традиция и закон - была основным регулятором нашего общества. И ее разгромили в ходе так называемой перестройки.
РГ: Кто разгромил?
Кургинян: Мастера культуры в том числе. Петр Тодоровский получал письма: "Хочу поблагодарить вас за создание замечательной картины, которая поможет современной молодежи, особенно девушкам, в выборе будущей профессии. После просмотра фильма я, например, сразу решила - если быть, то "интердевочкой". Мне 17 лет, в этом году я оканчиваю 10-й класс". Вы говорите об ответственности за процессы в культуре. "Интердевочка" - часть перестроечного кино. Кто отвечает за такое письмо? Только девочка семнадцати лет? А автор фильма? Он - читает и радуется? Другой перестроечный пример - "Покаяние": "Выкопай труп отца и выкинь на свалку"... Культура - саморегулирующаяся система? Если да, она такие шалости сама себе запретит. Сломал табу - началась резня. А она и началась. Кто ответственный? Субъект перестройки. Он долбанул из всех постмодернистских калибров по обществу. По Идеальному как таковому. Между прочим, в условиях монополии на СМИ. Культура перестала после этого быть регулятором. Закон - не стал. Традиционное общество было разрушено столетием раньше. Регуляторы исчезли вообще. И пошел регресс. Кто разгромил культуру? Перестройка. Ее активные деятели достойны ответа, который был дан Раскольникову: "Вы и убили-с".
Дондурей: Регресс в культуре, вы считаете, продолжается?
Кургинян: Продолжается. А по каким-то направлениям даже усиливается.
Дондурей: Благодаря кому? Внутренним непатриотическим силам?
Кургинян: После того как запустили регрессивный процесс, он и командует. Государство или встраивается в этот процесс, или рушится под его напором, или преодолевает его. Последнего я не вижу. Не знаю, какие пять "и" - от "инвестиций" до "интеллекта" - будут, как нам обещает президент, реализованы в ближайшие десять лет, но могу с уверенностью перечислить длящиеся три "д": декультурация, десоциализация и деградация населения. Государство пока ничего не может этому противопоставить.
Дондурей: В период, как вы считаете, регресса каковы должны быть действия государства?
Кургинян: Можно встраиваться, рушиться или преодолевать. Преодолевать - это стратегия. А у нас тактика доминирует над стратегией, прагматика - над целеполаганием.
Дондурей: Получается: бизнес у нас мешает политике, и нет лидеров в разных слоях общества и во власти, которые от тактического маневрирования способны перейти к решению стратегических задач в сфере культуры?
Кургинян: Я таких стратегических лидеров не вижу.
Дондурей: Могу засвидетельствовать, что молодые российские кинематографисты, человек пятнадцать-восемнадцать, думают примерно так же. Я правильно вас понял, что государство переломить ситуацию не в состоянии и что никакие силы самой творческой интеллигенции, не говоря уж о гражданском внехудожественном обществе, тем более на это не способны?
Кургинян: Интеллигенция и народ - их союзом преодолевается регресс. Но интеллигенция интеллигенции рознь. Нужно уитменовское: "Безмерный чувствую стыд, ибо народ мой унижен - и этим унижен я сам". Если интеллигенция начнет сообразно этому говорить с обществом, то перелом регресса возможен. В Липецке на кинофоруме "Золотой Витязь" я увидел провинциальный социальный актив, чье отношение к происходящему совершенно однозначно: "Не хотим в регрессивную бездну, не хо-тим!" И я увидел мастеров экрана, которые тоже туда не хотят. Почвенничество? И да, и нет. Когда на торжественной церемонии было предложено почтить память М.И. Ромма, то все сидящие в зале деятели кино поднялись с мест и стали аплодировать. Ромм - отнюдь не кумир "почвенников". Но участники фестиваля искренне отдали ему дань памяти и уважения. И знаете почему? Потому что кино у нас может апеллировать только к советской традиции. Если литераторы или живописцы могут в русской культуре опереться на ее добольшевистские образцы, то кинематографисты лишены такой возможности. Их искусство возникло почти одновременно с советским строем. Поэтому они, убив советское, не могут не убить традицию как таковую. А они этого не хотят. В бездну не хотят, продолжения регресса не хотят. Там, на липецком кинофоруме, в президиуме сидели помощник президента, представители местной власти - люди, мирно настроенные, хладнокровные. А зал, где собрался весь общественный актив города, был накален до предела. Заряжен тем самым "не хотим!" Это новое состояние общества. Общество понимает, что оно подходит к последнему краю. В конце 80-х годов оно хотело первой перестройки, а теперь, чуя вторую, эту вторую не хочет.
Дондурей: Давайте перейдем к кино. В Липецке была презентована программа, предлагающая очень конкретные вещи. А именно - перевести кино на госзаказ. Вернуть его в советское время. Подобные устремления проявляются давно. При этом они сопрягаются с нежеланием потерять все то, что дали нам новейшие времена. Мы хотим, чтобы крупный бизнес был государственным, но чтобы в ближайшем частном супермаркете мы выбирали из двухсот сортов колбасы. Чтобы можно было свободно ездить за границу, отдыхать в Турции или на Кипре (за последние пятнадцать лет количество людей, совершающих поездки по миру, увеличилось в 150 раз!). И чтобы не было проклятых "мальчиков для битья" - олигархов. Точно так же рассуждают и авторы манифеста. Они взывают к власти: "Верните нам госзаказ! Все шедевры советского кино были созданы госзаказом". Да, это так. Единственный нюанс: в те времена не только кино - все остальное тоже было советским. А сегодня режиссер уже не озабочен тем, что надо в четырнадцати инстанциях утверждать сценарий и в семи - готовый фильм. Продюсер может заплатить нашей кинозвезде десять тысяч баксов за смену - гонорар, который не снился иным европейским актерам. Вы хотите, чтобы производством фильмов занималось государство? Тогда верните единственного мегапродюсера. В России сейчас существуют 180 производящих кинокомпаний, и государство уже не в силах составить им конкуренцию. Национализировать их, не давать господдержку? Но тогда глазом моргнуть не успеете, как останется только "два сорта колбасы". При этом гигантское количество бюджетных денег будет бездарно потрачено. Есть четыре наиболее распространенных вида кинопродукции: блокбастеры, так называемый мейнстрим, авторское кино и классика. Но есть и пятый вид - "никакое" кино. Оно - внежанровое. Его не показывают по телевизору, не берут на фестивали, не смотрят зрители. И вот это "никакое" кино на 80 процентов финансируется государством. Так что перейти на всеобщий госзаказ - идея абсолютно бесперспективная.
Кургинян: Мне кажется, что все иначе. Что наступил, наконец, момент, о котором в свое время пел Виктор Цой.
Дондурей:
"Перемен, мы ждем перемен!" Вы об этом?
Кургинян: Никоим образом. "Дальше действовать будем мы!" Общество дозрело до готовности защищать самое себя. Между прочим, наш президент в разговоре о многих важных вещах, в том числе и о культуре, постоянно адресуется к обществу. Он дает обществу карт-бланш, призывает его к активным действиям.
Дондурей: В отличие от авторов манифеста. У них там на пяти страницах текста ни разу не употребляется слово "общество" - только "государство".
Кургинян: Участники липецкого кинофорума... Разве это не гражданское общество? Они обращаются к государству, излагая общественные требования.
Дондурей: Выходит, они обращаются к тем, кто поддерживает регресс?
Кургинян: Внутри власти есть ведь разные группы.
Дондурей: В манифесте даже намека нет на неоднородность власти.
Кургинян: В тексте нет. А подтекст? Общий смысл сигнала, посылаемого власти, мне кажется, таков: если не можете сами остановить разрушительные процессы в отечественном кино, то передайте нам часть регулятивных функций.
Дондурей: Та-ак...Это интересная тема.
РГ: Может, стоит прямо сказать, что Союз кинематографистов хочет монопольно решать, какие проекты нуждаются в господдержке, а какие нет, и претендует на монопольное же распределение бюджетных субсидий?
Дондурей: Дело в том, что господдержка ныне составляет примерно треть (80 миллионов долларов) денег, которые тратятся на кинопроизводство. Еще треть приносит рынок, то есть зритель: продюсеры вкладывают в новые проекты деньги, заработанные на предыдущих картинах. А также есть разного рода "чайники", которые по внеэкономическим причинам дают деньги без расчета "отбить" их в прокате. Следовательно, контролировать весь объем инвестиций государство ныне не в состоянии. Это одна сторона дела. Теперь другая: тысячи пожилых кинематографистов ничего не понимают в сложностях нынешней индустрии. Значит, кто-то мечтает "рулить" от их имени. И, в-третьих, Союз кинематографистов, желающий заняться распределением средств господдержки, превратился в марте 2009 года в однопартийную, предельно идеологизированную организацию. Никакого консенсуса в киносообществе, как вы знаете, сегодня нет. Вместо творческого объединения - жесткая корпорация. Передача СК полномочий по распределению бюджетных субсидий приведет к самым печальным последствиям. Это все равно что отказаться от действующей ныне Конституции, утверждающей в нашей стране многопартийную систему.
Кургинян: Государственные средства может распределять либо государство, либо общество. В данном случае от лица общества выступает творческая корпорация - Союз кинематографистов. Что в этом союзе взяла верх определенная группа, это факт. Вопрос - почему.
Дондурей: Так почему же?
Кургинян: В 1986 году на знаменитом Пятом съезде кинематографистов тоже победила некая группа. За прошедшие двадцать три года она исчерпала все свои идеологические ресурсы. Вот поэтому к власти пришла другая группа - более умеренная по отношению к советскому прошлому, менее склонная к либерализму и стоящая на позициях просвещенного государственничества. И эта группа предъявила свой манифест. Те же, кто проиграл, ничего содержательного, а главное, созидательного предложить не могут. Они своей любви предложить не могут.
Дондурей: Любви к кому?
Кургинян: Не к власти - к Родине. Согласитесь, это нормально, когда в результате конкуренции побеждает та часть творческого сообщества, которая более чутко реагирует на новую повестку дня.
Дондурей: Она побеждает в технологии организации голосования. В этом смысле у нее действительно нет конкуренции.
Кургинян: Извините, если нет конкуренции, значит, одна из групп победила ввиду явного преимущества. И ее победа не подлежит сомнению. Никакая конституция не запрещает одной партии набирать все время 95 процентов голосов, если за нее голосуют. То же и в творческом союзе.
 Дондурей: Какая монополия? Каждый художник - целый мир. Как раз честного голосования у нас-то и нет.
Кургинян: А я не знаю, что у вас есть. Знаю только, что группа проигравших не тяготеет к тому, чтобы, объединившись, заявить общую позицию. Если же позицией будет: "пропала собака, сука, как я ненавижу эту страну", - то она, объединившись, повторит судьбу СПС.
Дондурей: На ваш взгляд, для дела было бы лучше, если бы несогласные кинематографисты немедля создали второй, третий, пятый союз?
Кургинян: Не мне судить.
Дондурей: Ну, предположите как методолог.
Кургинян: Как методолог я считаю, что каждая общественная группа должна оформляться. Идеологически, организационно...
Дондурей: Тогда, на ваш взгляд, у государства был бы выбор, кому из художников помогать, исходя исключительно из их мировоззренческих представлений?
Кургинян: Вы все о государстве. А общество намного важнее. Общество изменилось. А те, кто проиграл и злится, - кинематографическое (да и политическое) меньшинство - меняться не хотят. Не понимают, что их экзаменует История - на образ, на смысл, на любовь. А им бы все долбануть по чему-то. По Гагарину, например. Объединяться они хотят? Отлично! Вопрос - подо что? Под это "долбануть по оставшемуся"? Не принимает нынешнее общество ничего подобного.
Дондурей: Люди, которых вы называете кинематографическим меньшинством, на самом деле по своему влиянию на кино находятся в большинстве. Я бы сказал - в подавляемом большинстве. Именно эти люди снимают картины в нашей стране. И у них есть свое лицо. Они его последние два десятилетия не теряли и, надеюсь, не потеряют.
14.07.2009
|
