|
Редактор и ведущий: Мумин Шакиров
Мумин Шакиров: Документальное кино завоевывает российское телевидение и пытается конкурировать на равных с телесериалами и развлекательными передачами.
Еще пять лет назад такие умозаключения вызвали бы смех у телевизионных боссов и продюсеров, но сегодня это реальность. Известный российский документалист и продюсер Виталий Манский готов привести серьезные аргументы в пользу неигрового кино как быстро развивающегося направления в сетке телевизионного вещания.
Виталий Манский: Телевидение очень осторожно на это шло, и я помню, как тот же Эрнст, в 1994 году открывая мне программу «Реальное кино», тогда еще на ОРТ, совершенно искренне сказал: «Я это делаю для того, чтобы мне потом поставили памятник за то, что я вот это вот кино, которое я люблю и ценю, но, кроме нас с тобой, никто его больше не знает и знать не хочет, вот я ради памятника наступаю на горло собственной песне, коммерции и даю этот слот». Сейчас на Первом канале самый мощный цех по производству неигровых продуктов в России.
Как индустрию осторожно запустили неигровое кино в этот огород, и оказалось, что общество тут же за него стало голосовать цифрами рейтингов. Когда дирекция канала, ведущие менеджеры по итогам недели садились за эти «библии»с рейтингами, и рядом у них лежали «библии» со сметами (стоимость их каналов за неделю), они видели, что, условно говоря, на ОРТ стоит в этом слоте продукт игровой - какой-то сериал, который стоит 150 тысяч эпизод, и он получает 28 - долю и 7 - цифру. А у нас на РТР в это же время стоит документальный продукт, стоимость которого 15 - эпизод, у него доля - 24 (то есть на 4 меньше), а цифра - 6. Выгода столь очевидна! Что делает менеджер канала? Он говорит: «Так, мы сейчас запускаем, чтобы у нас через три месяца было 10 неигровых продуктов, чтобы мы могли влегкую на контрпрограммировании перебить, так сказать. А аккумулированные деньги мы добавим еще на какой-то продукт». То есть это абсолютно рыночная история.
Мумин Шакиров: По оценкам Виталия Манского, телевизионные начальники на федеральном канале «Россия» готовы запустить в этом году 150 документальных фильмов, а на Первом канале - целых 230 неигровых картин. И теперь речь идет не о том, где достать средства на кино, а где и как набирать творческие группы для производства кинокартин.
Виталий Манский: Для телевидения нормальный, профессиональный режиссер в состоянии делать максимум три картины в год - значит, соответственно, в стране существует потребность как минимум в 120 работающих профессиональных группах. Это я ведь взял только первый и второй канал. Я не говорю об НТВ, на котором также принято политическое решение ввести постоянный слот документального производства, я не говорю о канале «Культура», я не говорю о сетевых каналах. Как известно, существует канал, которые позиционируется как канал реальности, - это канал ТНТ, который, в принципе, могли бы обслуживать режиссеры и продюсеры группы, создающей неигровой продукт. Поэтому огромный дефицит.
Этот дефицит практически на сегодняшний день невосполним, потому что мало профессиональных людей, способных делать даже три картины для телевидения. В России на сегодняшний день таких групп, может быть, 30 найдется. Потребность студий и каналов в креативных единицах совершенно иная, чем раньше. И, скажем, Первый канал пошел на то, что сейчас оплачивает во ВГИКе специальный курс под себя. Если 7 лет назад выпускник ВГИКа, опустив понуро взор, говорил о некой абсолютной безысходности и невозможности устроиться в этой жизни, то сейчас ситуация иная.
Мумин Шакиров: Производство документальных картин на российских телеканалах поставлено на поток. Место в сетке вещания, рост рейтингов, зрительский спрос и выгода для рекламодателей - все параметры успеха. Но о высоком качестве говорить еще рано, считает руководитель документального отделения Киношколы Университета Калифорнии, известный кинорежиссер Марина Голдовская. Будучи членом российской академии телевидения, она посмотрела не один десяток работ конкурсантов, претендующих в этом году на премию «ТЭФИ», и ее выводы были неутешительны.
Марина Голдовская: Надо сказать, что картин было много, но хороших картин было очень мало, потому что они все были сделаны по одному шаблону, как будто бы один режиссер Пупкин настрогал в массе своей эти фильмы. Не было авторского кино. Я боюсь, что то, что говорит Манский, - есть слоты для документального фильма - все-таки эти слоты есть, но скорее для такого как бы документально-научно-популярного жанра. Настоящие авторские картины, которые мы все любим и которые являются художественными произведениями, - им также тяжело будет всегда и всюду. Я думаю, что это тоже явление не только наше, российское, но это явление, существующее вообще во всем мире. Посмотрите, как трудно в Америке пробить авторскую картину на телевидении.
Мумин Шакиров: Как это ни парадоксально, в России отдельно существует авторское документальное кино, именуемое иногда «art-кино» или фестивальным кино, отдельно - индустрия документального кино на телевидении. Некоторые кинокритики убеждены, что эти два параллельных направления редко пересекаются. Практики иначе смотрят на эту проблему. Кинорежиссер Виталий Манский считает, что авторское кино должно бороться за место на телеэкране, а не находиться в оппозиции или жить в подполье.
Виталий Манский: Если студии хотя бы начнут не подчиняться, не ложиться полностью под канал, а как-то начнут процесс легкого сопротивления, то каналы будут вынуждены идти навстречу. Пока, допустим, в каких-то отдельных проектах, потом это будет приобретать общие тенденции, а потом это будет вбито в договора, и мы по этим договорам будем работать. Я, конечно, не могу призывать к какому-то бунту на корабле, еще к чему-то. Но, в общем, я знаю на собственном опыте, что когда мне очень нужно, я как бы «прогибаю» каналы на нестандартные для каналов решения.
Мумин Шакиров: Многие российские документалисты часто в качестве удачного примера существования «art-кино» на телевидении, называют ситуацию на франко-немецком телеканале «Arte». Но канал «Arte», считает кинорежиссер Марина Голдовская, - это островок благополучия, а не образец, на который равняются телевизионные боссы.
Марина Голдовская: Дело в том, что «Arte» - это особый канал. Это субсидируется государством, там никакой рекламы, и они поощряют и поднимают авторское кино. Это счастье - работать на «Arte». То же, мне кажется, в Германии - там тоже телевидение финансируется в основном государством, поэтому они тоже свободны от денежного мешка. И они тоже позволяют себе эту роскошь - показывать авторское кино.
Возьмите Америку - почти все телевидение частное. Вы знаете, как тяжело пробиться? Что хорошо в Америке - что там огромная страна, огромное количество фестивалей, огромное количество режиссеров и очень много грантов. И если там человек родился, вырос и знает, как надо доставать эти гранты, то практически он снимает фильмы на гранты. И потом сейчас такое количество фильмов документальных идет в кинотеатрах, что мы просто поражаемся. В Америке в кинотеатрах! Я не говорю о Майкле Муре - конечно, он идет в кинотеатрах. Но только что прошла «Корпорация», канадская картина, только что прошла про «Аль-Джазиру» - «Контрол рум», только что там прошла «Торнейшн». В общем, огромное количество документальных фильмов идет в кинотеатрах.
Мумин Шакиров: Кинопродюсер и руководитель фестиваля «Реальное кино - Киноглаз» в Твери Петр Шепин не разделяет документальное кино по эстетическим категориям, а предпочитает говорить о хорошем и плохом кино.
Петр Шепин: Есть фестивальное кино, есть авторское кино и есть кино, которое финансируется грантами. Это может быть один и тот же фильм - и фестивальный, и авторский, и финансируемый за грант, - который в то же время выходит в прайм-тайм на телевидении. Например, Первый канал и Министерство культуры в прошлом году подписали Договор о совместной деятельности по финансированию и производству документального кино: будут производиться фильмы, которым гарантировано место в сетке самого успешного и популярного канала страны. Поэтому есть просто кино успешное и есть кино неуспешное. Есть кино, основной успех которого определяется на фестивалях, у соответствующей публики (я считаю, что это некий успех влияния, когда потребители фестивальной продукции говорят об этом фильме), и есть успех на телевидении. Вполне может быть, что это один и тот же успех.
Мумин Шакиров: На телевидении есть понятие «формат». Что для вас это означает, как вы с этим работаете?
Петр Шепин: Телевидение - это прежде всего инструмент взаимного договора. Это площадка, на которой встречаются потребитель и производитель (для телевидения это рекламодатель). Естественно, на этой площадке оба этих сообщества диктуют правила игры. Как потребители зрители телевидения могут формировать некий социальный заказ, выражаемый потом в телевизионной продукции. Равно так же и рекламодатель может формировать некий социальный заказ, выражаемый потом в телевизионной продукции. И весь вопрос просто в таланте режиссера: это может выглядеть как заказуха, а может выглядеть как действительно хорошее, талантливое документальное кино.
По моему ощущению, лучше всего ориентироваться на социальный заказ. Социальный заказ - это некая общественная потребность, которая чувствуется через медиа. Все, что востребовано сейчас в нашем телеэфире, - это действительно востребовано сейчас, и, наверное, не нужно говорить о заговоре телебоссов. У нас действительно востребованы такие шоу, такие сериалы и такое документальное кино, поэтому успешны все эти линейки, запущенные нашими каналами.
Мумин Шакиров: По понятным причинам, документальное кино никогда не могло конкурировать с игровыми картинами на одной площадке. Хотя, в далекие советские времена, в стране существовали отдельные кинотеатры, где шли неигровые фильмы. Был опыт показа документальных короткометражек перед основным сеансом - как приложение к большой программе или как аперитив к главному меню. Но времена меняются, считает Петр Шепин, люди всегда хотят смотреть что-то новое, альтернативное тому, что сегодня идет на экранах кинотеатров.
Петр Шепин: Сейчас в киномире идет процесс девальвации традиционного киновзгляда, как мне кажется. Традиционные форматы исчерпывают срок своей жизни, и примером тому является успех фильма «Птицы» или фильма «Фаренгейт 9/11». Традиционный формат умирает, поскольку все, что можно было сказать, уже сказано. И я, например, жду, когда провалятся несколько блокбастеров сразу, - это будет означать конец голливудской модели. И это будет означать конец глобализации в кино, вредного аспекта глобализации - навязывания единого киностиля. Тогда документальное кино станет действительно большим и серьезным бизнесом в мире.
Мумин Шакиров: Вы знаете в Москве хоть один кинотеатр, где показывают документальное кино?
Петр Шепин: В Москве нет ни одного пока кинотеатра, кроме «35 миллиметров», который эпизодически показывает документальное кино. Опять-таки я не говорю о Майкле Муре, который все-таки феномен масс-культа. Но на Западе - в Германии, в Италии, во Франции, в Штатах - существуют целые сети для проката именно документального кино. У нас в России на сегодняшний день около 700 экранов. Для сравнения - в Италии порядка 4,5 тысяч экранов. В Италии уже появляются ниши для проката документального кино, там это является хорошим бизнесом. У нас еще рано.
Мумин Шакиров: Невольно вспоминается знаменитая «перестроечная» картина латышского кинорежиссера Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?». Тогда, в конце 80-х, у кинотеатров выстраивались километровые очереди - зрители отдавали предпочтение реальному кино, а не художественному вымыслу. И сегодня последнее слово останется за зрителем. Хотя нельзя не согласится с тем, что масс-медиа также оказывает влияние на вкусы обывателя.
26.11.2005
|
